... и ещё внезапно про один свой шлем.

Итак, про Исаакий. Я, кажется, отрефлексировал ещё один интересный нюанс в своём отношении к этой истории.

Вот, говорят - культурная ценность, историческая ценность, прекрасное произведение искусства. Церковь будет им активно пользоваться и не убережёт. А надо уберечь, надо бережно сохранять и с восторгом любоваться.

Знаете, а меня не тянет на это любоваться. Не будет восторга. Будет наоборот некоторое уныние. Почему же?



Если храмы становятся музеями, то это значит, что породившая их традиция умерла. А мне дорога эта традиция. Понимаете, дорого не мёртвое здание: "посмотрите, вот как оно было, как красиво, как интересно", а именно живое, действующее.

Это и в чисто эстетическое восприятие для меня очень многое привносит, причём приносит однозначно в плюс.
Ну, вот в Японии есть какой-то трактир, которому 1400 что ли лет. И который всё ещё действует, причём его содержит все эти века одна и та же семья. Для меня бы он очень многое потерял, если бы как трактир действовать перестал. Разница как между живой кошкой и набитым из неё чучелом. Живая кошка радует, а чучело... ну, можно посмотреть, интересно, но... Не то.

Вообще, если вещь выполняет свои функции, если она "живёт", в этом есть что-то глубоко правильное.

Вот (извините за такое сравнение, но я его всё же себе позволю) у меня есть шлем. Бацинет с чёрно-красным забралом. Ему уже больше 17-ти лет. Да я сейчас просто фотку вставлю. Вот он:



Он мне очень дорог. У меня с ним куча воспоминаний связана. Я в нём отбился на железе больше ста боёв. Вот, если присмотреться, то даже на фотке видна вмятина на забрале - на чёрной стороне, между вторым и третьим сверху рядами дырок. Это мне на "Заречинской сечи" Майоров в забрало акцентированный удар влепил. Этот их знаменитый кондратьевский "плевок". Меня аж повело тогда, но не критично, забрало выдержало.
А чёрно-красное забрало не просто так, для меня в этом есть смысл, есть память об определённых важных вещах.
Купол у него весь иссечён, сзади можно найти засечку, которая осталась от фальшона старшего Ревина, когда он без доспеха вломился в бугурт и фигачил меня сзади этим самым фальшоном двумя руками, с размаху, от жопы. Там, конечно, была не засечка, а вмятины, но их потом отрихтовали. Князь рихтовал, наверное. Делал шлем Гендальф, а рихтовал тогда уже, видимо, Князь, как раз в тот год Гендальф от нас уходил.
А на подшлемник под этот шлем - там высокий купол, если прямо на подшлемник, то он сползал ниже чем надо - я клал черепаху болотного цвета. Это была такая подушечка для иголок, сшитая из камуфляжной ткани в виде черепахи. На её спине потом Юрик ручкой нарисовал трёхзубчатую башню, герб "Цитадели". А принесла черепаху кажется Медвежонок. Или Верочка.

И вот именно так - у меня, стоит начать об этом шлеме говорить, стоит начать его рассматривать столько воспоминаний всплывает, столько ассоциаций за него цепляется...

Этот шлем, все его замятины и царапины, эта нелепая черепаха с нарисованной ручкой башней на спине - это для меня большая культурная ценность. Возможно это смешно, особенно в контексте разговора про храм - ну, кому смешно пусть посмеётся.
Но для меня это сравнимые вещи (если говорить о храме именно как о музее, как о культурной и исторической ценности, а не как о святыне).

Но понимаете, если сейчас мне нужно будет идти биться на железе (а судя по всему в ближайшее время я возобновлю эту практику), и понадобится именно этот шлем - я буду его использовать. И если надо перекрашу или поменяю забрало. И если надо будет под другой подшлемник другую подушечку - использую что-нибудь другое вместо черепахи. И заново почищу, возможно сводя какие-то из засечек. И культурная ценность всего этого меня не остановит - потому что это важнее культурной ценности. Это жизнь, которая своим течением культурную ценность создаёт, которую нельзя ради культурной ценности засушивать, останавливать.

И если шлем в процессе использования даже совсем накроется - это лучше, чем так и лежать годами в шкафу.

Ладно, шлем совсем угробить трудно. Но у нас был меч с такой же примерно культурной ценностью. У него даже имя было. Причём имя не специально данное пафоса ради, а появившееся само, что ценнее. Меч назывался Гвоздик. В основном им я и бился те самые 100 + боёв. Им я разрубил губу Шурику Декало. С ним занял призовые места и на "щит-меч" и на "меч-меч" на "Удали".
Но в очередном турнире кто-то из наших его взял и в бою Гвоздик сломался. И знаете, его конечно было жалко. Но при этом я не жалею, что дал его на тот бой. В таком конце есть что-то правильное, куда более правильное, чем если бы он у нас до сих пор под диваном лежал или даже с почётом висел на стене.

Можно сказать, что храм это другое дело. Нет, не другое. Храма всё это касается сугубо и трегубо.

Можно сказать, что а храм ведь использовался, там шли службы. Но по-моему есть разница между музеем, в который пускают помолиться, и храмом, в который пускают посмотреть. Я за второй вариант. Это снова к вопросу о традиции, о том, жива она или мертва.

Собственно говоря, мне кажется, что просто многим эта традиция дороже именно в умершем виде. Оттого они и принимаются так яростно протестовать, когда она начинает шевелиться.


P.S.
Когда я пишу "многие", это значит именно "многие", а не все. Я вполне осознанно использую эти и иные подобные слова. Мне будет приятно, если те, кто прочитает и пожелает прокомментировать, это учтут.

Когда я пишу "у меня", "для меня" и т. п. - я это тоже не просто так пишу. Именно "у меня" и "для меня" - я отлично понимаю, что у других может быть иначе и не считаю свой вариант единственно верным.
Но у меня - так.

Tags: Православная Церковь, Реконструкция, Религия, Тусовка, Фотографии