Итак, Вячеслав Рыбаков про всякие интересные вещи:
"...счастливые семьи так же разнообразны, как несчастные. Полагать, будто дело обстоит иначе — это отголосок европейской убежденности, что счастье — это скучно, это застой, а истинное предназначение человека — cамодостаточность, прогресс, нескончаемая ломка устоявшегося, отказ от нормативности и пр. Со времен воцарения в европейской культуре фаустовского человека лицемерие, скука, однообразие и счастье ассоциируются с косным догматичным Богом, а все истинные достоинства типа гордости, стремления быть самим собой и ломать все рамки — с Сатаной. Сатана — друг человека...
В процессе общения с теми, кто учит, поучает, просвещает и просто объясняет, от университетских профессоров и до родителей, пытающихся объяснить детям своим, как играть с конструктором, я заметил, что люди, на любом уровне передающие свои знания, делятся на две большие группы. Одни реально стараются объяснить и передать, научить и помочь. Это просто специфическое проявление заботы интегрально заботливым человеком. Такой человек не забудет пропустить даму вперед, не обидит непонятливого ребенка и не накричит на него, не унизит оппонента, не видит удовольствия в изнасиловании. Другие, подчас сами того не осознавая, стараются прежде всего показать, как много они знают, насколько они умнее и эрудированнее своего пациента-реципиента, как их все должны ценить и быть благодарны за осуществляемое ими вразумление. Такой человек всегда будет лезть вперед, будет красоваться перед студентами, подавлять авторитетом отпрысков и собеседников, видеть врагов во всех, кто просто сопротивляется их давлению. Учиться от первых наслаждение, учиться от вторых мука. Скажу больше: от первых можно чему-то научиться, от вторых — нельзя, разве что вопреки их преподавательским стараниям. Первые расширяют сознание воспринимающего, стараясь для него, для ученика; вторые просто пытаются заменить его сознание своим, дублируют себя.
Интеллигенция, особенно гуманитарная, была у нас частенько унижена, а еще пуще — всегда ощущала себя униженной, ибо была слишком идеалистична и слишком многого хотела везде, от всех и сразу, и потому чудовищно нуждалась в эмоциональной компенсации. Поэтому у нас процент учителей второго рода всегда очень превышал процент учителей рода первого. Поэтому от нашей интеллигенции почти никто и никогда ничему не мог научиться. Поэтому ее еще более шпыняли. Поэтому она еще более начинала нуждаться в эмоциональной компенсации... и так далее. Порочный круг. Именно интеллигенты сейчас более всех прочих склонны кричать: "Джойса не знаешь? На кол тебя, слишком мало знаешь!"
Исходя из собственного опыта могу посоветовать, метафорически говоря, найти какой-нибудь свой танский кодекс и переводить его лет двадцать. То есть стараться прежде всего самому что-то понять, что-то познать. Это дает уникальную возможность соревноваться только с самим собой. Поражения, которые терпишь за письменным столом, поскольку в них некого винить, кроме самого себя, прекрасно учат смирению, скромности и тому, что истины в последней инстанции не только нет, а, более того, было бы в высшей степени печально, если бы она была. А одержанные там же победы, которые, конечно, случаются куда реже поражений, дают такое полное чувство самодостаточности, которое соотносится с самодостаточностью, получаемой путем рисовки перед ближними, как... ну... разделенная любовь - с зажатой в ладошке порнографической открыткой, Джомолунгма — с плохонькой черно-белой фотографией Джомолунгмы... И именно личное искреннее стремление познавать вызывает потребность поделиться познанным и, что характерно, не для того, чтобы себя классно продемонстрировать, а для того, чтобы тебя поняли и узнали от тебя реальное новое.
Это не панацея, конечно, и порой все равно очень хочется повеситься. Но никогда не возникает желания повесить кого-то другого, кто неграмотен."
