Больдог (boldogg) wrote,
Больдог
boldogg

Categories:

Интервью с Евгенией Семёновной, часть 2.

Интервью с Евгенией Семёновной, часть 2. Если хотите читать, то лучше сначала прочитать вводную часть - она тут: https://boldogg.livejournal.com/495197.html


- Хорошо. Теперь у меня вот какой ещё вопрос. Расскажите про школу. Как вы учились?

- Школа. У нас была школа номер один. В 47-м году я пошла в первый класс. С первого по десятый класс в этой школе мы учились. Такая... одноэтажная была школа - я уж не помню. Мы проводили в школе очень много времени потому что нам больше... Воскресенск - это же было... ходили паровые поезда, электричек же не было. Паровой поезд там ходил раз в два часа или как. Вот это была наша связь с Москвой. А так мы жили там всё время. Там учились. Там был спортзал в школе. Были всякие кружки. Мы очень любили свою школу.

- А после школы? Вот, у вас мама на работе, папа на работе, а вы первоклассница, вам 7 или 8 лет...

- А у нас была няня. Когда моя сестра родилась в 49-м году, тут уже приехала из оккупации... Няня Ира была у нас. Она жила у нас в квартире. И вот, сидела с моей сестрой.

- Вот в этих трёх комнатах?

- Да. Когда ещё коммунальные были.

- То есть,это была живущая в доме прислуга?

- Да-да-да.

- Кстати, интересно тоже. А вот это было принято в СССР? Так было можно?

- Тогда, после войны много таких было, приезжали которые, жили у людей, стирали им, убирали.

- А это как-то официально оформлялось?

- Видимо, да. Видимо, оформлялось. Потому что она жила у нас, все знали, что она у нас живёт. Она побыла-побыла у нас, потом, когда моя сестра уже подросла... в детский сад она ходила? Да, наверное ходила. Она тогда уехала к себе на Украину.

- Вот, мне иногда кажется странным это советское устройство, особенно ранее. Какие-то слухи от него доносятся. С одной стороны, все эти старые порядки ушли, а с другой какие-то пережитки от них остались. Причём такие интересные пережитки, которые потом со смягчением советских нравов тоже как-то тоже куда-то делись. Вроде же как прислуга не очень полагается советскому человеку. А всё-таки она была. И ощущение, что если в царское время инженер, тем более главный инженер завода - это была колоссальная фигура, в ранние советские годы тоже, а вот уже в поздние советские годы это была уже совсем не та фигура, чтобы иметь прислугу.

- Это да.

- Ощущение, что как-то уменьшилась эта роль. Это так?

- Тогда очень много было таких, которые из оккупированных областей. Вот у нас была ещё одна женщина, которая приходила к нам стирать бельё, когда мы ещё жили в одной коммунальной комнате. Стирать бельё, гладить его приходила. Она потом устроилась на работу, по-моему тоже на химкомбинат. И получила потом жильё. И уже так и осталась в Воскресенске.

- А ваши соседи по коммунальной квартире как к этому относились? Это не было... Я не знаю, какой-то социальной рознью?

- Они ужасно относились. Он пил всё время. Он был инвалид войны, ему всё можно было, и он нас поносил последними словами не знаю как.

- Кстати. А вот говорят... слышал и не раз, что после войны - в смысле сразу после войны - к инвалидам относились очень плохо на самом деле.

- Плохо.

- Что их по сути дела чуть ли не запирали дома и запрещали им выходить на улицу. Это правда или нет?

- Правда. Они были... Из называли знаете как? Бочоночки. Которые вот были без ног, без рук. Во-первых, они все ездили на таких тележках - деревянные тележки с колёсиками. И вот они, безногие, ездили по городу, клянчили еду. По электричкам очень много их ездило.

- А как? У них же должна быть какая-то пенсия - они же инвалиды не просто так, не по пьяному делу.

- Я вот недавно об этом читала. Что сначала их было очень много, а потом к какому-то юбилею Советского Союза их всех убрали с улиц, отовсюду.

- Понимаете, читать - это, сами понимаете, мы все сейчас можем. Мне очень интересно, что и как вы сами видели.

- А я сама видела.

- Сразу после войны они были на улицах? Вот, вы рассказываете - они ездили, клянчили...

- Конечно.

- То есть, вы из своими глазами видели, физически?

- Да, конечно.

- А много их было?

- Много.

- А дальше? Вот, прошло какое-то время и они исчезли? Это так?

- Да.

- Так и было, своими глазами.

- Да-да-да.

- А хотя бы приблизительно, когда они исчезли, можете сказать? Вот именно по памяти по своей.

- Когда я уже стала ездить на электричках-то? Наверное... Сейчас скажу, в какие годы. Когда я стала ездить? Наверное в 56-м, 57-м году. А то всё ходили по электричкам. Ходил один мужик и всё время говорил: "Помогите анвалиду! Помогите анвалиду!" Ходили они, клянчили, просили. Очень хорошо помню, что они на колясках все разъезжали.

- Если я правильно понимаю, вы имеете в виду такую платформу деревянную, с колёсиками.

- Да-да-да.

- И они отталкиваются от земли такими... Как описать. Такая дощечка и к ней приделана ручка.

- Да-да-да.

- А их гоняла милиция? Или тогда ещё нет?

- Прогоняли. Их было очень-очень много после войны, инвалидов.

- Вот не могу понять. Всё же при всём при прочем какие-то формальности в Советском Союзе соблюдались. Если человек инвалид войны у него же должна быть какая-то...

- А у них очень маленькая была пенсия.

- То есть, её не хватало на выживание?

- Конечно, нет. А потом, знаете, они считали себя очень обделёнными, поскольку они безногие, безрукие... Они очень пили. Пропивали эту свою...

- Тут знаете как, по-моему если человек инвалид войны, то ему её должно хватить так, что всю не пропьёшь.

- Было очень мало.

- Ну, вот, сколько стоят две бутылки водки? Человеку в день - девать некуда. Вот, сейчас сколько стоит водка? Я даже и не знаю.

- Не знаю.

- Ну, допустим, тысячу рублей. Думаю,на тысячу рублей можно купить две бутылки. Тогда человеку даёшь 30 тысяч и ещё двадцать. И он уже не пропьёт, потому что ну... хватит.

- Тогда очень мало у них было.

- Вот что ещё мне интересно. Извините, мы как-то немного скачем от темы к теме. Я слышал, что в СССР, особенно раннем, пенсии были совсем маленькие.

- Конечно.

- Я слышал какие-то совсем смешные суммы - три рубля, пять рублей - в колхозах, я слышал, такие были.

- В колхозах не было пенсий вообще.

- Как не было?

- А как же. Они за трудодни работали. И пенсии им начали давать уже очень-очень поздно. Они ведь были как будто крепостные в колхозах-то. У них никакой пенсии не было.

- Это тоже то, что вы помните оттуда? То есть, не читали это где-то сейчас, а помните сами?

- Да. Из колхозов никуда не отпускали. Единственное, когда начались вот эти стройки всякие, комсомольские, то многие из колхозов переезжали в город и шли работать на заводы, на стройки и таким образом вырывались из колхоза. А иначе не выберешься оттуда. Паспорта у них забирали, у них не было паспортов. И они никуда не могли оттуда уехать.

- А может быть вы помните... Понятно, что ваши родители были ещё не пенсионного возраста, но даже когда человеку 15-16 лет он же видит вокруг в том числе и стариков. И он же знает, какая у них ситуация с пенсиями. Сейчас спроси меня - я прекрасно помню - в 97-м году, когда мне было 16, пенсии были такие. Вот когда вам было 15-16, пенсии какие были у стариков?

- Сейчас скажу. Мой отец и моя мать пошли на пенсию по первой категории вредности. Мать пошла в 45 лет. Она 11 года рождения. Значит это 56 год. Мне было 17 лет. А отец пошёл в 50 лет на пенсию. Он 10-го года рождения. Значит, это 60-й. До этого, когда они работали на химкомбинате, поскольку вредность была очень большая, им давали какие-то категории вредности. Им давали питание - молоко. И ещё, когда в цехах работали, им платили большие деньги за выслугу лет. И пенсия получалась максимальная 100 - 120 рублей. Потом у моего отца была 132 рубля. А мать очень рано умерла. В 49 лет. Но они получили максимальную пенсию.

- А эти деньги тогда... Вот, просто чтобы понимать масштаб цен. На тот момент, когда у вашего отца пенсия была 132 рубля. Что сколько стоило?

- Когда у моего отца пенсия была 132 рубля, в 80-ые годы на эту пенсию жила моя сестра со своей дочкой. Это были очень хорошие тогда деньги.

- Это в 80-ые. А когда её только начислили?

- Тогда это тоже считалось очень хорошей пенсией.

- То есть, этого хватало на жизнь?

- Да.

- В люди вокруг, которые не были начальниками цехов с надбавками за вредность? Вот, вам 16-17 лет, а в вашем доме, в соседних домах, живут люди, которым сейчас по 60, по 70. Какие у них были пенсии? Сколько считалось нормально, сколько мало, сколько много?

- Самая большая пенсия было 120 рублей. 132 это уже была за выслугу. 120 это была хорошая пенсия. А были и меньше. Были и 70, и 80.

- Тоже вполне прилично. А зарплата какая тогда была у вашего отца?

- Сейчас скажу. Когда мама умерла, в 61-м году, у моего отца тогда сразу инфаркт случился и он из начальников цехов перешёл работать в отдел. У него зарплата была 150 рублей. А в цехах была больше зарплата.

- Понятно. Тогда ещё вопрос связанный уже с партией и со всем этим. У вас и отец, и мать были партийные?

- Да.

- А вот как вам кажется, как они относились к партийной идеологии? Они верили во всё это или нет?

- Конечно, нет.

- Нет с самого начала или с какого-то момента?

- Мой отец всё понимал. Поскольку тон был человек необычайно умный, он, конечно всё понимал. Но он был партийный.

- А какого он года рождения?

- Десятого.

- Вот с какого момента он всё понимал? Вот, в 26-м году ему 16 лет - он тогда что ли уже всё понимал?

- Этого я не знаю.

- У вас не было таких разговоров.

- Не было. Всё связанное с войной, что с его семьёй было связано - он об этом говорить не мог. Поскольку его родители погибли в гетто в Одессе, а брат родной был убит на фронте. И он нам никогда об этом ничего не говорил.

- А это даже ведь немножко не то. Это не война, это то, что до войны. Его ранняя юность. 26-ой год - ему 16 лет. 36-ой год ему 26 лет. Вот как...

- Не знаю.

- Не рассказывал об этом.

- Нет.

- А вы сами не интересовались? Это было не интересно или не принято?

- Ну, я не знаю. В нашей семье было не принято.

- Вот как это объяснить? Не принято потому что опасно, не принято потому что...

- Потому что опасно.

- Понимание, просто вот если у меня старшие родственники жили в такое время - серьёзное, судьбоносное, то конечно, очень интересно их расспросить. "А как ты к этому относился?"

- Я как-то не задавала таких вопросов. Но, конечно, отец всё понимал и относился к этому критически. С какого времени - я не могу сказать. Поскольку помню себя уже после войны.

- А как вам кажется, это было достаточно типичное отношение или он в этом плане был скорее исключением? Люди вокруг - они верили или не верили?

- Были, которые верили. Таких тоже было очень много. А были, которые не верили. Но помалкивали.

- У меня есть ощущение, что с первых лет СССР и до его распада количество верящих и сила с которой они верили постепенно убывали. Это так или не так на ваш взгляд?

- Конечно убывали.

- А вы сами? Вот, маленькая девочка, ей семь лет, она пошла в школу. Ну, всё-таки ребёнок в семь лет это ребёнок в семь лет - что тон соображает? А вас же в школе начинают кормить этой идеологией. У вас же там в учебнике Ленин, на стене Ленин везде красные звёзды, октябрята-пионеры. Как вы сами воспринимали эту идеологию?

- А вы знаете, на седьмое ноября и на первое мая мы ходили на демонстрацию, все собирались, едино, девочки приходили к нам домой, мама всех кормила... Как-то было такое вот единение. Когда умер Сталин, я повесила портрет Сталина на стенку. Он висел и родители мне не говорили, чтобы я его снимала, хотя они всё прекрасно понимали.

- Они не говорили, чтобы вы его не снимали, чтобы ребёнку... Вот не понимаю.

- А как вы не понимаете? Старались на эту тему не говорить, потому что можно было сболтнуть что-нибудь и было бы очень печально. Мы все плакали, рыдали, когда Сталин умер. И портрет висел у нас в комнате.

- В 53-м - это вам было 14 лет. Всё-таки не маленький ребёнок. Уже вполне себе подросток.

- Но нас в школе собрали и всю вот эту хрущевскую-то... Развенчивание Сталина.

- Но это ведь позже.

- В 56-м году.

- А вот именно на момент смерти Сталина?

- Рыдали все, плакали. Я очень хотела поехать на похороны Сталина, слава Богу меня не пустили родители. Потому что некоторые у нас ездили.

- А... Вот как спросить-то. Понимаете, одно дело - культ личности Сталина. Это даже как-то понятно. Маленький ребёнок волей-неволей это впитает. А вот именно партийная идеология. Есть же Сталин, а есть коммунизм. Как вы к этому относились? Вот вы в коммунизм верили?

- Наверное верила. В школе наверное да.

- А вы можете рассказать как у вас это отношение менялось и почему менялось? Когда вы верить перестали? Как перестали. Почему?

- Не знаю. Даже не могу объяснить вам это. Но мы же видели что...

- Вот что вы видели? Понимаете, ведь в этом и вопрос. Сейчас разговариваешь с некоторыми людьми про СССР и тебе говорят, как всё было хорошо и прекрасно. И местами это по-моему даже правда - я не склонен считать, что в СССР ничего хорошего не было. Но при этом что же именно вы видели, что сначала верили, а потом верить перестали?

- Мы же видели, что нам обещали равенство, замечательную жизнь, мы же видели, что это не реализуется.

- Хорошо. Вам обещали равенство.
Но сейчас человек, который любит Советский Союз на это скажет: "У вас же было равенство. Вот, смотрите, сейчас у богатого человека самолёт, пароход, миллиарды, а у какого-нибудь рабочего зарплата 40 тысяч рублей. А у вас же было равенство!"


- Ну, как было...

- А вот расскажите как было.

- В то время было разграничение. Мы были дети начальства. Это было одно. А дети рабочих было другое.

- В чём была разница?

- Считалось, что начальники живут лучше. Квартиры лучше, зарплаты лучше, положение в общем. Это было такое, да.

- Но ведь не настолько лучше. Вот, этот начальник - ваш папа. У него три комнаты в коммунальной квартире. Конечно, это больше чем у рабочего наверное...

- Да.

- Но, кстати, до этого он и в одной комнате жил с женой и дочкой. А сейчас у начальника будет дворец. Ну, хорошо, не дворец, но всё же покруче.

- У нас было... В каком-то году, сейчас скажу - в 60-м, у нас построили посёлок, который назвали Докторовским. То есть, начальству разрешили построить дома, коттеджи. Построили. И сразу началось такое разъединение. Это был посёлок для начальства. Рабочие завидовали этому.

- А вот это неравенство, выделение начальство, оно постепенно увеличивалось или оно и прежде было примерно такое же? Или уменьшалось?

- Этого не знаю.

- Но начальник завода, цеха, в 32-м, в 42-м жил настолько же лучше рабочих как и в 82-м? Или не настолько?

- Конечно не настолько. Такого разъединения как сейчас, когда богачи и бедные, не было, когда богачи. Но директор завода лучше жил, конечно, директор такого комбината.

- Но лучше в два раза, в три раза, но не а 15 и не в 150.

- Ненамного лучше, нет-нет-нет.

- А глядя из настоящего времени. Вы ведь хорошо застали и то, и это время. Как вам кажется, вы были правы тогда, когда считали,что равенства не было? Или оно было, но его не ценили?

- Равенства не было. Мы потом учились в институте и были очень критически настроены к советской власти. Такое было, конечно.

- А вот всё же - может быть не момент, а какой-то процесс того, как вы эту веру в коммунизм утрачивали, мне очень интересен.

- Не знаю. Как-то, когда школу кончили, я на комбинате тоже работала четыре года. Когда в институт перевелась, там мы уже критически к этому относились. Потому что понимали, что никакого коммунизма не будет, конечно.

- В институте вы учились уже после школы и завода, я правильно понимаю?

- Я сначала поступила на работу, мама меня устроила. И в заочный институт. У нас открылся в Воскресенске заочный политехнический институт. Я пошла туда учиться и работала на комбинате лаборантом. У мамы в лаборатории. Потом мать умерла и я решила перевестись - в 62-м году - открыли в Институте Стали и Сплавов в Москве факультет полупроводников. Я решила туда перевестись. И после четвёртого курса заочного института я перевелась туда на третий курс. Это был 62-й год. И там уже у меня жизнь была совсем другая. Это было немыслимое счастье, что я вырвалась из Воскресенска и учусь в Москве. Мы там с моей двоюродной сестрой снимали комнату. И мой муж, который сейчас уже умер, он тоже там учился, он второе высшее образование получал. И мы были, конечно, уже очень критически настроены.

- Вот я этого никак не могу понять. Если смотреть на историю Советского Союза извне, вот сейчас, то 60-ые - ну, конец 50-ых, 60-ые, начало 70-ых, это некий пик славы СССР. Он действительно был мощен, велик и могуч. Спутник, Гагарин...

- Да, да.

- Только что победил в мировой войне в конце концов. Он действительно был сверхдержавой. Почему вдруг не верили? Особенно люди, которые живут в информационном поле, которое полностью создано Советским Союзом?

- После войны люди жили очень бедно и очень плохо.

- Так ведь становилось лучше. Разве нет?

- Ну, потихоньку. Но те, у которых погибли отцы, они жили очень тяжело. Не так, как мы жили, когда у меня и отец, и мать были живы и они работали на комбинате, получали деньги. Они жили гораздо хуже.

- То есть, оставалась одна мать и она...

- Билась. Конечно, билась с этими детьми. Это было очень тяжело. У нас много было таких девочек в классе. Мы же раздельно учились. Девочки отдельно до восьмого класса мальчики отдельно. Потом, в восьмом классе уже мы соединились и стали учиться вместе. Конечно, они жили намного хуже нас.

- А вы можете как-то отписать этот уровень жизни? Ну, бывает, уровень жизни допустим такой: человек пьёт воду, ест кашу на воде. Бывает повыше - пьёт чай и ест кашу на воде, но с куском курицы. И так далее. Вот примерно как что был этот уровень жизни? Чем они питались? Что носили? На что им хватало и не хватало.

- Носили очень скромно. Очень скромно одевались. И я очень скромно одевалась. Потому что, во-первых, негде было достать. Ничего же не было. Ни ткани, ничего. Это была целая проблема, чтобы что-нибудь купить. Они ещё хуже одевалось чем я. Мне всё-таки мама чего-то, портниха была, которая чего-то мне шила. А они гораздо хуже одевались и питались гораздо хуже чем я. Поскольку у нас всё-таки было две зарплаты у родителей. И пока они работали в цехах, давали паёк очень хороший. Рабочие все питались на комбинате. Платили выслугу лет, это тоже были деньги хорошие. А когда уходили из цеха, это всё убиралось. И уже становилось хуже. В основном весь город Воскресенск работал на химкомбинате. Имели потом льготные пенсии.

- Понятно. Тогда такой момент. Сама учёба. Расскажите о ней.

- Я человек такой. Человек долга. Я училась очень хорошо. Старалась. Сейчас же ребята не стараются учиться. А мы старались. Делали всё, что задавали, конспектировали, сдавали экзамены. Учились очень хорошо.

- А какие тогда были у администрации школы меры воздействия на учеников. Вот, есть в классе какой-нибудь хулиган. Они были вообще?

- Были конечно.

- Что с ними могли сделать? Их могли выгнать?

- Тогда было так - или идёшь учиться в школе, учишься хорошо и потом в институт. А были ремесленные училища. В которых были все эти хулиганы. Они "ремеслуха" назывались. Они учились там. Там они получали рабочие профессии. И шли рабочими работать.

- А эта ремеслуха начиналась с какого класса?

- Восемь-то классов обязательно нужно было кончать. Восьмилетку. А потом они шли в эти ремесленные училища.

- А вот, скажем, человек в седьмом классе, в шестом не учится, грубит учителям - как с ним могли поступить? Что-то было или просто терпели и тянули?

- Это я уже не помню. По-моему они тоже уходили в ремесленные училища. Была ещё "Школа рабочей молодежи". В них, в вечерних школах, там доучивались.

- А вот момент касающийся детской преступности. Насколько это было... Было ли, не было ли? Ну, мальчики дрались? Насколько серьёзно?

- Мы с мальчиками не учились.

- А, да, раздельное же.

- Но с 8-го класса уже с мальчиками. Мальчики были разные. Были которые хорошо учились, а были, которые учились безобразно плохо.

- Ну, вот, скажем, 9-ый класс. Произошла в школе драка. Это ЧП или это так - ну, бывает, подумаешь.

- Этого я не помню.

- А преступность вообще? Было ли, много ли, мало ли, что, как.

- Преступников было много, конечно. И воры были, и всякие бандиты были.

- Уровень опасности, которую ощущает обычный средний человек. Вот, инженер на заводе. Именно от преступности. Что с этим уровнем происходило? Он повышался, понижался? Каков он был? Вот, читаю я про какую-нибудь Мексику. И пишут, допустим, что там нормальному человеку ночью на улицу не выйти, потому что убьют. Читаю я что-нибудь про Швейцарию - и совсем другое дело. Вот как что было тогда? И как это менялось? Вот, годы вашей юности. 16-17-18 лет. Воскресенск. Выйти на улицу, когда уже стемнело...

- Страшновато. Не стоило, потому что было страшно. Были всякие. Как-то со мной познакомился молодой человек, я пришла, рассказала маме, она схватилась за голову. Оказалось, он был из какой-то шпанистой компании. Такое тоже было, конечно. Нас не отпускали вечерами одних гулять.

- А дальше, с течением времени, становилось более безопасно, менее или как?

- Менее безопасно. Страшновато было ходить.

- Понятно. Ещё такой момент, мне интересный. Говорят, вообще не было в СССР проблемы наркотиков. Её действительно не было?

- Мы не слышали. Про наркотики не слышали.

- Ещё такой вопрос. Мне доводилось слышать, что чуть ли не вот как раз при Сталине школьное образование на некоторое время становилось платным.

- При нас не было такого. Бесплатное было.

- Теперь вопрос о медицине. Могли бы вы рассказать о медицине того времени? Насколько она была доступная, лучше-хуже?

- Была у нас, в Воскресенске одна больница - в нашей части города. Одна поликлиника. Если тебе надо было получать более хорошее лечение, то это надо было с великим трудом получать направление в ... - это наш областной научно-исследовательский институт в Москве. Или в какие-то другие места. Это было очень сложно.

- Это было очень сложно почему? Вот, заболел рабочий Вася. Он идёт ко врачу, врач выясняет, что ему нужна какая-то серьёзная помощь. И что дальше?

- Старались на местах лечить. Попасть в какой-то институт в Москве - это было очень сложно.

- А если не институт, а просто какая-то высокоуровневая помощь?

- Всё равно трудно получить. Тогда носили подарки обязательно. Какой-нибудь несёшь подарок врачу, врач уже там ориентируется, как взять это направление. Вот, со мной так было. Я заболела... В каком это было году - в 56-м? Я в 10-м классе была. Я заболела очень тяжело. Меня лечили в Воскресенске, мне всё хуже и хуже становилось. Потом мне дали направление в Маяки (?) и вот тогда я попала туда - бесплатно всё было - и потом меня уже через знакомых устроили на стационарное лечение в Москве. Это было трудно.

- Трудно в смысле как-то всё время договариваться, подмазывать или трудно по официальным каналам?

- Были и официальные каналы, но всё равно нужно было какие-то подарки нести врачам, чтобы врачи старались это сделать. Было очень сложно.

- Но человек простой мог получить такую помощь?

- Я не знаю, у всех ли получалось. Наверное у таких, которые могли пробиться далеко. А так-то очень сложно было.

- Тогда ещё вопрос, касающийся более ранних времён. У меня есть ещё вопросы о временах более поздних - 60-ые, 70-ые, 80-ые. Но мне интересно кое-что ещё по ранним временам. Я понимаю. что сами вы не очень-то застали. потому что были ещё маленькой. Но всё равно - живёшь-то не в вакууме, с людьми общаешься...

- Да.

- Что бы вы могли рассказать про репрессии?

- Я могу рассказать только... Вот... В каком, в 56-м, наверное, году... Репрессированные, их стали выпускать из лагерей. И они очень часто приезжали к нам в город. И какие-нибудь знакомые приходили, шептали. что вот. человек вернулся оттуда и мы собирали ему вещи, еду давали, чтобы он добрался до своего жилья. Потом, например, вот у меня была родственница - она была жена высокопоставленного человека. Он был торгпред во Франции в 34-м году, в 35-м. Сначала его посадили, потом её в 38-м году посадили. И она отсидела 10 лет. Вот она вернулась в 47-м году, в 48-м. В Москве ей не разрешили жить, она жила где-то далеко от Москвы. Потом пыталась устроиться на работу. Она химик была. Пыталась в Воскресенске на комбинате устроиться. Отец ходил к Докторову - Докторов её не взял на работу. Потом она всё-таки как-то в Москве устроилась.

- В Москве всё-таки? Ей же нельзя было в Москве.

- Какое-то время она далеко жила, а потом в общем она попала в Москву.

- Вот что ещё мне интересно по этой теме. Я понимаю, что тут тяжело - сами вы не застали. Но тут тоже - мне в 93-м было 11 лет. Но поскольку я потом с людьми. которые жили в это время, общался, я тоже как-то его представляю. Уж по крайней мере лучше, чем тот. кто родится через 50 лет.

- Да.

- Мне вот что интересно. Когда заходит разговор об этих репрессиях, довольно часто приходится сталкиваться с такой примерно позицией - что в основном они были направлены и в основном они затронули советскую верхушку. Людей уровня... Ну, вот, как раз уровня торгпреда во Франции. Насколько вы можете сказать, это так или не так?

- Нет-нет, это не так. И рабочие очень попадали туда. У нас, например, в Воскресенске, был человек, который был доносчиком. Он доносил на рабочих, их забирали и они сидели по скольку лет. Потом они возвращались и многие работали потом на комбинате. Я этих людей знала.

- А он доносил о чём? Вот, я хочу на кого-нибудь донести. Я доношу, например, о том, что он злой колдун. Или о том, что он готовит теракт. Или, что убивает и есть кошек. О чём доносили тогда?

- А о чём хотите. Квартира понравилась - пошли, донесли, что антисоветсткие лозунги какие-нибудь написал. Тебя забирают и всё.

- А не может получиться, что в процессе разбираются, что это ложный донос? Сам доносчик не может пострадать?

- Сам доносчик? С ним ничего не было. Он так потом и работал у нас. И все знали, что он был доносчиком.

- А откуда это было известно?

- Потом сказали об этом. Знали, что он доносил.

- Просто мне трудно понять - как можно об этом знать? Откуда? Он же сам не скажет. Самому рабочему вряд ли скажут, кто на него донёс.

- Я точно не знаю откуда это было известно, но это было известно.

- Может быть это просто слухи какие-то? Может быть человека оговорили?

- Нет-нет-нет, его не оговорили. Он доносил. Такие были люди, которые доносили.

- А когда вам было уже лет 17. После смерти Сталина, в ранние хрущёвские годы. Эта опасность, что такое может случиться, она оставалась или она со Сталиным ушла?

- Она не совсем ушла. Люди старались держать язык за зубами.

- Просто трудно понять эту систему. Если можно так легко на кого-то донести. кого-то оклеветать, то тогда же... Живых людей-то не останется. тТогда получается, что людям дали возможность легко и безнаказанно сводить счёты с кем угодно. Трудно это понять.

- Вот мы жили в Воскресенске. Мой муж жил. У них был частный дом - половина частного дома. И была соседка, которая следила всё время и она доносила. Она работала в КГБ. Она всё время доносила на моего свёкра. То он что-то не то принёс домой - она всё время на него доносила.

- И как? Этим сигналам ходу не давали?

- Я не знаю как.

- Понятно. А может быть вы ещё знаете какие-то случаи конкретные? очень интересны именно личные ситуации. Может быть кто-то, кто вышел и рассказал, за что его. Что-то такое вы знаете?

- Знаю одну семью, например. Муж был американский коммунист. Он приехал сюда строить коммунизм из Америки. Его в 37-м году забрали и расстреляли. Это совершенно точно, что он приехал сюда строить коммунизм. Потом вот была соседка у нас здесь, внизу, Антонина Ивановна, Царствие ей Небесное. Их раскулачивали. У неё семья была такая, крепких середняков. Они работали в колхозе жили, всё было хорошо. Донесли, что они середняки. И вот их в ссылку отправили в Казахстан. Она рассказывала, как у неё умирали дети. она не могла их похоронить. Она их клала просто на дорогу и уходила дальше. Антонина Ивановна была здесь у меня соседкой. Их из одной ссылки потом в другую ссылку куда-то отправляли. И вот, дети у неё заболели. Она говорила: "Нас высадили в чистом поле - и как хочешь, так и живи". Она мне всё это рассказала. Была очень верующая женщина, набожная, и она так это всё спокойно рассказывала - что она пережила, какие муки. Двоих детей она вот так, не могла даже похоронить. За то что они были кулаки. А какие они были кулаки? А, говорит, кто донёс? Бездельники, которые были в колхозе, не хотели работать, лоботрясы на нас донесли - и всё.

- Да, да вот это как раз то. о чём я спрашивал. Ситуации. о которых вы знаете от людей. Или вот ещё одноклассницы ваши. Класс же был большой, человек тридцать пять?

- Наверное, да.

- Вот вы знали, например, о какой-нибудь из девочек, что у неё отец репрессирован?

- У нас в классе таких не было.

- Какие-то соседи, родственники, друзья по двору?

- Таких я не знаю.
Subscribe

  • Post a new comment

    Error

    default userpic

    Your IP address will be recorded 

    When you submit the form an invisible reCAPTCHA check will be performed.
    You must follow the Privacy Policy and Google Terms of use.
  • 1 comment